Королевский убийца [издание 2010 г.] - Робин Хобб

— Может быть, королеве больше бы подошла не такая норовистая лошадь? — предположил я.

— О нет! Наша королева любит Легконожку, и ей нравится гордый нрав кобылки. Она сама мне это сказала сегодня утром в конюшне. Она пришла посмотреть на лошадь и спросить, когда на ней снова можно будет ездить. Она прямо со мной разговаривала, правда. Так что я сказал ей, что лошадь хочет, чтобы на ней ездили прямо сегодня, хотя у нее и болит спина. И королева кивнула, и мы стояли и разговаривали, и она спросила меня, где я потерял зуб.

— И ты сказал ей, что лошадь мотнула головой, когда ты объезжал ее. Потому что ты не хотел, чтобы Баррич знал, что мы боролись на сеновале и ты свалился в стойло серого жеребца! — вмешался второй конюх.

— Заткнись! Это ты толкнул меня, так что ты виноват ничуть не меньше!

И они убежали, толкаясь и тузя друг друга. Окрик поварихи заставил их кубарем выкатиться из кухни. Но я получил достаточно сведений. Я направился в конюшни.

День оказался холоднее и противнее, чем я думал. Даже в конюшнях ветер находил каждую щелку и с воем врывался в двери, если кто-нибудь приоткрывал их. От дыхания лошадей в воздухе стоял густой пар, и конюшенная обслуга жалась друг к другу, как будто это могло согреть их. Я нашел Хендса и спросил, где Баррич.

— Рубит дрова, — сказал он тихо, — для погребального костра. Он пил с рассвета.

Я чуть не позабыл о моих поисках. Такого никогда не случалось. Баррич пил, но по вечерам, когда все дела были сделаны. Хендс все понял по моему лицу.

— Рыжая. Его старая сука. Она умерла ночью. И все равно я никогда не слышал о погребальном костре для собаки. Сейчас он за манежем.

Я повернул к манежу.

— Фитц! — предостерегающе крикнул Хендс.

— Все будет в порядке, Хендс. Я знаю, что она значила для него. В первую ночь, когда я пришел в замок, он уложил меня рядом с ней и велел ей охранять меня. Около нее был щенок. Востронос…

Хендс покачал головой:

— Он сказал, что не хочет никого видеть. Чтобы его не расспрашивали. Чтобы никто не разговаривал с ним. Он никогда не давал мне таких распоряжений.

— Хорошо. — Я вздохнул.

Хендс казался недовольным:

— Она была такая старая, он мог бы этого ожидать. Она даже не могла больше охотиться. Ему надо было давным-давно ее заменить.

Я посмотрел на Хендса. Несмотря на всю его любовь к животным, всю его мягкость и хорошее чутье, он на самом деле не мог этого понять. Когда-то я был потрясен, обнаружив в себе Дар как отдельное чувство. Теперь столкнуться с полным отсутствием этого чувства у Хендса было все равно что обнаружить его полную слепоту. Я только покачал головой и заставил себя вернуться к моему неотложному делу.

— Хендс, ты сегодня видел королеву?

— Да, но это было уже довольно давно. — Он озабоченно вглядывался мне в лицо. — Она пришла ко мне и спросила, не брал ли принц Верити своего коня, а если брал, то поехал ли в город. Я ответил, что принц только приходил посмотреть на него, но оставил в конюшне. И я сказал ей, что дорога будет очень плохая, сплошная обледенелая брусчатка. Верити не стал бы рисковать своим любимцем на такой дороге. Последние дни он все время ходит в Баккип и каждый день заглядывает в конюшню. Он сказал мне, что это повод побыть на свежем воздухе.

Сердце мое упало. С уверенностью, похожей на прозрение, я понял, что Кетриккен отправилась за Верити в Баккип.

— Пешком? Без сопровождения? В такой отвратительный день?

Пока Хендс ругал себя за то, что не угадал намерений королевы, я схватил Брыкача, крепконогого мула. На возвращение в свою комнату за теплой одеждой не было времени. Поэтому я позаимствовал плащ Хендса и потащил упирающееся животное на снег.

Ты уже идешь?

Не сейчас, но скоро. Я должен кое за чем проследить.

Можно, я тоже пойду?

Нет, это небезопасно. Теперь молчи и уйди из моих мыслей.

Я подошел к воротам и прямо расспросил стражника.

— Да, женщины пешком проходили здесь утром. Некоторым приходится работать независимо от погоды. Королева? — Часовые недоуменно переглянулись. Ни один не ответил.

Я предположил, что, возможно, мимо них прошла тепло одетая женщина в капюшоне, отделанном белым мехом. Младший часовой кивнул. Вышивка на плаще, белая с пурпуром у подола? Они обменялись смущенными взглядами. Была такая женщина. Они не знали, кто она такая, но теперь, когда я упомянул эти цвета, они понимают, что им следовало бы знать.

Ровным ледяным голосом я обозвал их проклятыми идиотами. Неизвестные люди свободно проходят через наши ворота. Они смотрели на белый мех и пурпурную вышивку и даже не догадались, что это может быть королева? И никто не подумал проводить ее? Даже после вчерашнего? Славное же место теперь Олений замок, если у нашей королевы нет ни одного солдата, который мог бы проводить ее, когда она идет в метель по обледенелой дороге вниз, в город!

Я ударил Брыкача пятками и оставил их мучиться угрызениями совести.

Дорога была ужасной. Пронизывающий ветер менял направление, как только я наконец находил способ закрыться от него своим плащом. Валил снег, а ветер к тому же подхватывал с земли замерзшие кристаллики и при первой же возможности швырял их мне под плащ. Брыкач не был особенно доволен, но честно семенил через сгущающийся снег. Неровная дорога в город под снегом была покрыта предательским льдом. Мул смирился с моим упрямством и мрачно пробивался вперед. Я сморгнул с ресниц цепляющиеся снежинки и попытался заставить его немного поторопиться. Образ королевы, сжавшейся в комок в придорожном сугробе, заметенной снежными хлопьями, продолжал преследовать меня. «Ерунда! — сказал я себе твердо. — Ерунда».

Я догнал ее только у городских окраин. Я узнал бы ее со спины, даже если бы на ней не было белого и пурпурного. Она шла сквозь падающий снег с полным равнодушием к нему, женщина с гор была так же невосприимчива к холоду, как я к сырости и соленому бризу.

— Королева Кетриккен! Леди! Пожалуйста, подождите меня!

Она оглянулась, узнала меня, улыбнулась и остановилась. Поравнявшись с ней, я спешился. Я не осознавал, насколько был обеспокоен, пока облегчение от того, что она в безопасности, не нахлынуло на меня.

— Что вы делаете здесь одна в такую бурю? — спросил я и с опозданием добавил: — Моя леди.

Она огляделась, как будто только сейчас заметила снегопад и порывистый ветер, а потом повернулась ко мне с жалкой улыбкой. Она ни капли не замерзла и не испытывала никаких неудобств. Наоборот. Ее щеки порозовели от прогулки, а белый мех вокруг ее лица оттенял ее золотые волосы и синие глаза. Здесь, среди этой белизны, она не казалась бледной и бесцветной. Ее синие глаза блестели. Она выглядела гораздо более жизнерадостной, чем обычно в последнее время. Вчера она была Смертью верхом на лошади и Скорбью, омывавшей тела убитых. Но сегодня, здесь, на снегу, она была веселой девушкой, сбежавшей из замка и пробирающейся сквозь снег.